Сегодня ехал в автобусе и вспоминал реанимацию.
Тогда все думали, что я останусь овощем, даже если выживу. А я вполне бодренько пришел в себя. Хватал зубами катетер, уходящий куда-то в ключицу, плакал, бредил. Потом поднял руку - все сосуды на ладони были темно-фиолетовыми, почти черными. Сознание возвращалось рывками, как говорится.
К чему я? Принципиальной разницы в состояниях "до" и "после" я не заметил. На левой ноге кожа ниже колена потеряла чувствительность, плюс шрам на горле - это всё.
А сегодня я подумал - что, если этот яд все-таки уничтожил миллионы нейронов в моем мозгу, и, если "до" я был способен на великое, то "после" - хорошо справляюсь с обыденным, но только с обыденным? Что, если я тогда поглупел?
Меня мало что пугает, кроме этой мысли. Это действительно страшно. Я сам, своими руками уничтожил часть себя - черт побери, просто зла не хватает.
Если это так, то лучше бы я тогда весь умер. Была бы в этом некая завершенность.
Мое неживое тело в ванне, над которой повис тошнотворный запах железа и свернувшейся крови.
Мое неживое тело в петле, со сломанной шеей, с почерневшим лицом.
Мое неживое тело в луже блевотины, отравленное, застывшее в последней судороге.
Мое неживое тело в виде мясного фарша возле подъезда семнадцатиэтажки.
Мое неживое тело, превратившееся в обугленный кусок мяса.
Кстати, несмотря на все эти мысли, настроение на редкость ровное и хорошее. Серьезно. Возможно, это такая компенсация.
Возможно, подсознательно я собой немного недоволен.