@темы: книги, цитаты

@темы: метафизика, яркость, мыслепоток

Отсмотрено: "Hot Fuzz", в русском переводе "Типа крутые легавые", 2007 год. Комедия/боевик.
Ололо, граждане, и лол, уж на что я человек, придирчивый в смысле юмора
Что характерно (но, разумеется, не показательно), кассовые сборы в полтора раза покрыли бюджет только в прокате в США. Ну а сборы в мире - в пять раз.
Сюжет простой и приятный: Николас Энджел, лондонский образцово-показательный полисмен, получает ранение руки и вежливо выпроваживается служить в пасторальную деревеньку. Ну и там, естественно: а) пять арестов местных алкашей в первый же вечер; б) активные попытки Николаса призвать деревню к порядку (Макс классический, кстати); в) серия жутких убийств.

рис.1

А потом в определенный момент Ник решает, что пора слегка сменить имидж.

рис.2

Диалоги впору разбирать на цитаты.

- Николас... Энджел? О! Ты когда вышел?
- Завтра.

- Да, мистер Стаккер, мы постараемся. Можете его описать?
- В холке шестьдесят... Длинная гибкая шея... Оранжево-черный клюв...
- Приметы?
- Ну... он лебедь.

- Сержант Энджел, привет, пару слов…
- Мистер Мессенджер, ждите официального заявления.
- Да нет, я просто хотел узнать, что для вас прекрасный день?

И - лучше всяких цитат. Сержант Энджел смотрит местную постановку Шекспира:

рис.3

@темы: картинки, юмор, цитаты

This. Горбовский Леонид Андреевич, командир Второй Межзвездной, капитан "Тариэля" и "Тариэля Второго", позже - десантник (специалист по высадке на планеты с трудной атмосферой), член Мирового Совета, кумир Геннадия Комова и просто хороший человек.

читать дальше– Меня зовут Горбовский, – тихо сказал незнакомец, не спуская глаз с кушетки. – Леонид Андреевич Горбовский. Я пришел поговорить с вами как звездолетчик с звездолетчиком.
– Что случилось? – испуганно спросил Кондратьев. – Что-нибудь с «Таймыром»? Да вы садитесь, пожалуйста, садитесь!
Горбовский продолжал стоять.
– С «Таймыром»? Вряд ли... Впрочем, не знаю, – сказал он. – Но ведь «Таймыр» в Музее Космогации. Что с ним еще может случиться?
– Да уж, – сказал Кондратьев, улыбнувшись. – Дальше, пожалуй, некуда.
– Некуда, – согласился Горбовский и тоже улыбнулся. Улыбка у него, как и у многих некрасивых людей, была милая и какая-то детская.
– Так чего же мы стоим?! – бодро вскричал Кондратьев. – Давайте сядем!
– Вы... вот что, Сергей Иванович, – сказал вдруг Горбовский. – Можно, я лягу?
Кондратьев поперхнулся.
– П-пожалуйста, – пробормотал он. – Вам нехорошо?
Горбовский уже лежал на кушетке.
– Ах, Сергей Иванович! – сказал он. – И вы такой же, как все. Ну почему же обязательно нехорошо, если человеку просто хочется полежать? В античные времена почти все лежали... Даже за едой.

Набирая шифры у окна Линии Доставки, Кондратьев думал: «Они пришли неспроста. Они умные люди, значит, они пришли не из пустого любопытства, они пришли мне помочь. Они люди энергичные и деятельные, значит, вряд ли они пришли утешать. Но как они думают помочь? Мне нужно только одно...» Кондратьев зажмурился и немного постоял неподвижно, упираясь рукой в крышку Окна Доставки. Из гостиной доносилось:
– Ты опять валяешься, Леонид. Есть в тебе что-то от мимикродона.
– Валяться нужно, – с глубокой убежденностью отвечал Горбовский. – Это философски необходимо. Бессмысленные движения руками и ногами неуклонно увеличивают энтропию Вселенной. Я хотел бы сказать миру: «Люди! Больше лежите! Бойтесь тепловой смерти!»
– Удивляюсь, как ты еще не перешел на ползанье, – язвительно заметил Званцев.
– Я думал об этом. Слишком велико трение. С энтропийной точки зрения выгоднее перемещаться в вертикальном положении.
– Словоблуд, – сказал Званцев. – А ну вставай!
Кондратьев отодвинул крышку и накрыл на стол.
– Кушать подано! – крикнул он насильственно-веселым голосом. Он чувствовал себя как перед экзаменом.
В гостиной завозились, и Горбовский откликнулся:
– Сейчас меня принесут!
Впрочем, в столовой он появился в вертикальном положении.
– Вы его извините, Сергей Иванович, – сказал Званцев, появляясь следом. – Он везде валяется. Причем сначала валяется в траве, а потом, не почистившись, лезет на кушетку.
– Где в траве? Где? – закричал Горбовский и принялся себя осматривать.

Валькенштейн думал о том, что Горбовский вернется через час. Он терпеть не мог неопределенности, и ему хотелось, чтобы Горбовский был уже здесь, хотя он знал, что первый поиск всегда проходит благополучно, особенно если десантный бот ведет Горбовский. Валькенштейн вспомнил первую встречу с Горбовским. Валькенштейн только что вернулся из броска на Нептун – вернулся без потерь, гордился этим и хвастался ужасно. Это было на Цифэе, спутнике Луны, откуда обычно стартовали все фотонные корабли. Горбовский подошел к нему в столовой и сказал: «Извините, ради бога, вы, случайно, не Марк Ефремович Валькенштейн?» Валькенштейн кивнул и спросил: «Чем могу?..» У Горбовского был очень несчастный вид. Он сел рядом, пошевелил длинным носом и сказал просительно: «Послушайте, Марк, вы не знаете, где здесь можно достать арфу?» Здесь – это на расстоянии в триста пятьдесят тысяч километров от Земли, на звездолетной базе. Валькенштейн подавился супом. Горбовский с любопытством разглядывал его, затем представился и сказал: «Да вы успокойтесь, Марк, это не срочно. Я, собственно, хотел узнать, на каком режиме вы входили в экзосферу Нептуна». Это была манера Горбовского: подобраться к человеку, особенно незнакомому, задать такой вот вопрос и смотреть, как человек выкручивается.
И биолог Перси Диксон, черный, заросший курчавым волосом, тоже думал о Горбовском. Перси Диксон работал в области космопсихологии и космофизиологии человека. Он был стар, очень много знал и провел над собой и над другими массу сумасшедших экспериментов. Он пришел к заключению, что человек, пробывший в Пространстве в общей сложности больше двадцати лет, отвыкает от Земли и перестает считать Землю домом. Оставаясь землянином, он перестает быть человеком Земли. Перси Диксон сам стал таким и не понимал, почему Горбовский, налетавший пять с половиной парсеков и побывавший на десятке лун и планет, время от времени вдруг поднимает очи горе и говорит со вздохом: «На лужайку бы. В травку. Полежать. И чтобы речка».
И Рю Васэда, атмосферный физик, думал о Горбовском. Он размышлял над его прощальными словами: «Посмотрю, стоит ли». Васэда очень боялся, что Горбовский, вернувшись, скажет: «Не стоит». Так уже случалось несколько раз. Васэда занимался бешеными атмосферами и был вечным должником Горбовского, и каждый раз ему казалось, что он отправляет Горбовского на смерть. Однажды Васэда сказал ему об этом. Горбовский серьезно ответил: «Знаете, Рю, еще не было случая, чтобы я не вернулся».

– Леонид Андреевич, – сказал он. – Принесите соли, пожалуйста.
Горбовский, не говоря ни слова, встал и полез в субмарину. Кондратьев быстро разделал камбалу и принялся за окуней. Куча рыбьих внутренностей перед Славиным росла.
– А где соль? – воззвал Горбовский из люка.
– В продовольственном ящике, – откликнулся Кондратьев. – Направо.
– А она не поедет? – с опаской спросил Горбовский.
– Кто – она?
– Субмарина. Тут направо пульт управления.
– Справа от пульта – ящик, – сказал Кондратьев.
Было слышно, как Горбовский ворочается в кабине.
– Нашел, – радостно заявил он. – Все нести? Тут килограмм пять...
Кондратьев поднял голову.
– Как так – пять? Там должен быть маленький пакет.
После минутной паузы Горбовский сообщил:
– Да, действительно. Сейчас несу.
Он выбрался из люка, держа в вытянутой руке пакетик с солью. Руки у него были в муке. Положив пакетик возле Кондратьева, он со стоном: «О мировая энтропия!..» – приноровился было снова лечь, но Кондратьев сказал:
– А теперь, Леонид Андреевич, принесите-ка, пожалуйста, лаврового листа.
– Зачем? – с огромным изумлением спросил Горбовский. – Неужели три взрослых, пожилых человека, три старика не могут обойтись без лаврового листа? С их огромным опытом, с их выдержкой...
– Нет уж, – сказал Кондратьев. – Я обещал вам, Леонид Андреевич, что вы хорошо сегодня отдохнете, и вы у меня отдохнете. Марш за лавровым листом...
Горбовский сходил за лавровым листом, а затем сходил за перцем и кореньями, а потом – отдельно – за хлебом. Вместе с хлебом он в знак протеста приволок тяжеленный баллон с кислородом и язвительно сказал:
– Вот я принес заодно. На всякий случай, если надо...
– Не надо, – сказал Кондратьев. – Большое спасибо. Отнесите назад.
Горбовский с проклятиями поволок баллон обратно. Вернувшись, он уже не пытался лечь. Он стоял рядом с Кондратьевым и смотрел, как тот варит уху.

– Так уж на Тагоре не будет ухи, – сказал Кондратьев.
Горбовский опять вздохнул.
– Может быть, и не будет. Хотя Тагора – это, конечно, не Пандора, и на уху надежда есть. Если только Комиссия разрешит ловить рыбу.
– А почему бы и нет?
– В Комиссии желчные и жестокие люди. Например, Геннадий Комов. Он наверняка запретит мне даже лежать. Он потребует, чтобы все мои действия соответствовали интересам аборигенов этой планеты. А откуда я знаю, какие у них интересы?
– Вы фантастический нытик, Леонид Андреевич, – сказал Славин. – Ваше участие в Комиссии по Контактам – ужасная ошибка. Ты представляешь, Сергей, Леонид Андреевич, с ног до головы покрытый родимыми пятнами антропоцентризма, представляет человечество перед цивилизациями другого мира!
– А почему бы и нет? – рассудительно сказал Кондратьев. – Я весьма уважаю Леонида Андреевича.
– И я его уважаю, – сказал Горбовский.
– Я его тоже уважаю, – сказал Славин. – Но мне не нравится первый вопрос, который он намерен задать тагорянам.
– Какой вопрос? – удивился Кондратьев.
– Самый первый: «Можно, я лягу?»

@темы: книги, юмор, цитаты, яркость

@темы: ЗОЖ, олл коррект

@темы: повседневность

Так!
Я вернулся.
Я купил диван и вот он стоит, и идеально подходит к интерьеру. Стоит и подходит.
Через пару недель надо изыскать средства и съездить в Нижний. Быстррра!
А сейчас, вотпрямщас, надо искать работу. Срочно-срочно-срочно. Дабы.
Завтра: вызвонить Шторма и занять денег. Блин. Купить десяток яиц, пять горшочков для ребят и кусок поролона. Забрать вещи с ЮЗ. Покачаться долго и основательно. По возможности поменять обивку на стульях.
Послезавтра: заняться медсправкой и фотками. Надо подавать документы.
---
Сегодня играли в Монополию, я эпично выиграл И в Ростове тоже играли в Монополию, я проиграл. А в Ростове, кстати, вот что творится:

читать дальше

Это, ежели кто не понял, доска объявлений

А вот Ихтч и няшечка Диана, например:

читать дальше

А вот и то, что я смастерил. Клен

читать дальше

(Все картины большие, будьте осторожны).

@темы: картинки, повседневность, творчество, юмор

Кстати, о скрытности. Это хорошая тема. Я давно ее думаю.
Суть моей точки зрения заключается в том, что скрытность - фигня. Это не есть признак мужества и сдержанности. Это стена вокруг того, что уязвимо, это признак беззащитности. И это плохая цель. Надо не быть железным, а вообще напоминать скорее энергию, чем материю. У солнечного луча нет скелетов в шкафу, нет стыдных тайн, комплексов, неадекватной самооценки. Он не пытается _создавать впечатление_, вот что самое главное. Потому и защита ему не нужна.
Вот так вот надо. Проблема в том, что здесь опять вступает разум. Разум _всегда_ стремится создать впечатление, потому что впечатление - это определенная форма, без которой разум не может. Но! Если вымести из души весь мусор, производимое впечатление будет легкое, приятное и изменчивое, как след прибоя на песке. И это будет годно.

Для меня это всё очень очевидно, поэтому мне вечно кажется, что я капитанствую Так что можно считать это записями для себя.
...
Надо бы пройтись по тегам с самого начала. А то часть на английском, часть на итальянском, часть на немецком и "ЗОЖ". Надо заняться.

@темы: метафизика, мыслепоток

@темы: агент Мальбург, мыслепоток

Проезжал сейчас Доватора, пожилой мужчина упал посреди дороги. Трое (!) водителей моментально выскочили из машин и бросились к нему.
Люблю я Ростов Хоть и грязно тут, и запахи скверные, и гопники.

@темы: повседневность